Президент Владимир Путин встретился в Кремле с Сергеем Куликовым, председателем правления управляющей компании «Роснано», который рассказал главе государства о деятельности корпорации.
Финансовое положение организации стало, судя по всему, устойчивее, её оздоровление подходит к концу. И, как ни удивительно, не к трагическому. За последние четыре года было внедрено 80% ранее созданных и новых научно-технических заделов.
По образному выражению, компания занималась «трудоустройством» своих проектов, передавая их в надежные руки, сконцентрировав свои усилия на приоритетных областях.
«Роснано» создала механизм, позволяющий досрочно погасить оставшуюся задолженность с экономией 35 млрд рублей бюджетных средств. 80% долга возвращено за счет собственных ресурсов. Сумма поступлений от инвестиционного портфеля за минувшие пять лет превысила 80 млрд рублей. Это более 80% от всех доходов, полученных с 2008 по 2020 годы.
Стоимость центров компетенций увеличилась в три раза, а операционные расходы сокращены втрое. Рентабельность активов находится на уровне 16−18%.
Короче, корпорация смогла преодолеть проблемы прошлого. Нынешняя беседа стала для Путина и Куликова второй за год после майской. На предыдущей глава «Роснано» информировал президента о преодолении кризиса ликвидности, ходе выполнения проектов и перспективах.
49-летний Куликов — бывший суворовец, выпускник Военного университета Министерства обороны РФ, отучился в Российской академии государственной службы при Президенте РФ, МГТУ им. Баумана, Военной академии Генштаба ВС РФ. Защитил кандидатскую диссертацию по экономике. Работал в бизнесе, оборонке, и, в частности, в Ростехе. В Роснано — с 2020 года.
Он уже докладывал, что корпорация прекратила привлекать займы и намерена работать над восстановлением капитала и деловой репутации. А ведь ещё в октябре 2023-го в своем отчете «Роснано» жаловалась на невозможность выполнить обязательства по кредитам собственными силами, неплатежеспособности и возможном банкротстве. Чистый долг по итогам первого полугодия достигал тогда 95,6 млрд рублей.
Юрий Горохов, экономист международник считает, что случай с «Роснано» — классический пример того, как государство не дает умереть компании, потому что банкротство станет провалом масштабного и дорогого проекта:
— Мировой опыт подсказывает, что такие учреждения редко становятся по-настоящему прибыльными и инновационными.
Они выживают за счет постоянной господдержки, скрытых субсидий и политической воли. Их главная функция смещена с экономической на социально-политическую, ради сохранения лояльных менеджеров и недопущения скандала.
За словами об «преодолении кризиса» и «экономии» стоит не рыночное выздоровление, а дорогая и сложная операция по искусственному поддержанию на плаву, оплачиваемая в конечном счете госбюджетом и финансовой системой.
«СП»: Есть ли в новейшей истории России примеры создания успешных «институтов развития»?
— Общепризнанных и бесспорных примеров такого рода успешных проектов, пожалуй, что и нет.
Есть потенциальные кандидаты и дискуссионные примеры. Успех таких институтов часто оценивается по их способности смягчить экономические, политические и технологические ограничения, отчасти способствуя экономическому росту.
К таким примерам можно отнести «Фонд Сколково», созданный как центр инноваций для развития новых технологий и формирования благоприятной среды для стартапов.
Есть ещё «Российская венчурная компания», поддерживающая высокотехнологичный бизнес, «Российский фонд развития и поддержки инноваций».
Существуют и другие институты, такие как «Банк развития», «Агентство по страхованию вкладов». Их можно рассматривать как попытки институционального развития, но успех и эффективность не всегда однозначны.
«СП»: Способно ли государство вообще выступать венчурным инвестором?
— Почему бы и нет, хотя это и не является его основной деятельностью. Оно может участвовать в инвестиционных проектах через свои уполномоченные органы, размещая средства из федерального бюджета на принципах возвратности и возмездности, создавать благоприятные условия для венчурного инвестирования.
Государство может даже напрямую инвестировать в перспективные проекты через свои фонды или другие уполномоченные органы. Это регулируется законодательством, например, Федеральным законом от 21 июля 2005 г.
«О концессионных соглашениях», который был принят для привлечения частных инвестиций в экономику, повышения эффективности использования государственной и муниципальной собственности.
Можно влиять на венчурный рынок по-всякому, используя кредитно-финансовую и налоговую политику, предоставляя льготы стартапам и компаниям, которые инвестируют в разработку и технологическое перевооружение.
Государство способно выступать в качестве инвестора наряду с частными лицами, предприятиями и организациями. Это закреплено законодательством.
«СП»: Кто сегодня у нас отвечает за прикладные науки, связь науки с производством?
— Это два министерства: науки и высшего образования, отвечающее за госполитику в своей области, финансирование научных исследований и разработок, а также промышленности и торговли, курирующее эти секторы, на предмет развития технологий и инноваций в производстве.
Кроме того, Российская академия наук (РАН) ведет как фундаментальные, так и прикладные исследования, участвует в их внедрении в промышленность.
Есть научно-технологические центры и промышленные компании, непосредственно воплощающие прикладные разработки в конкретные продукты и технологии, сотрудничая с научными учреждениями, — напоминает эксперт…
Не стоит так уж посыпать голову пеплом по поводу громких неудач. Государственные или просто важные для той или иной страны предприятия могут десятилетиями работать в убыток, накапливая гигантские долги, постоянно списываемые и через прямые денежные вливания, и через принудительные слияния.
Госбанки же реструктуризируют эти долги ради сохранения рабочих мест, контроля над стратегической отраслью и социальной стабильности. Хотя в нашем случае, как известно, «во всём виноват Чубайс», и в этом большая доля правды.
