Плата за вывоз мусора может увеличится в 10 раз. Об этом сообщил 2 октября «Российский экологический оператор» при Минприроды. Руководитель департамента вторичных материальных ресурсов РЭО Андрей Рудаков объяснил глобальное подорожание услуги тем, что путь твёрдых бытовых отходов (ТБО) от городов до полигонов становится всё длиннее.
Например, в Подмосковье закрыты практически все свалки (а губернатор Андрей Воробьёв обещает, что вскоре не останется ни одного полигона), и мусор из столичного региона теперь везут в Калужскую область, или ещё дальше.
В тот же день информацию о грядущем росте коммунального платежа опроверг Минпромторг, заявив, что цены на вывоз, хранение или переработку мусора уже и без того завышены.
Так или иначе, тема утилизации ТБО вызывает жаркие дискуссии. А конспирологи ищут след «мусорной мафии», которая препятствует ликвидации ядовитых полигонов.
В 2019 году после серии протестов против организации мусорных свалок и полигонов бытовых отходов вблизи населенных пунктов, была инициирована реформа отрасли обращения с отходами. Предполагалось построить 868 объектов инфраструктуры для обращения с мусором, которые обеспечат, чтобы все 100% ТБО направлялись на сортировку, а затем не менее половины — на переработку.
Прошло более половины намеченного срока. Единственный введенный в эксплуатацию объект работает в деревне Свистягино Воскресенского округа Московской области и перерабатывает свыше 2 тыс. тонн отходов в сутки.
Здесь мусор проходит сортировку, по ходу которой отбираются фракции, пригодные для вторичного использования (пластик, металлы, стекло), а также органика, из которой производится компост.
Остальное сжигается на подвижной колосниковой решетке при температуре 1260 °C, в результате чего тепловая энергия преобразуется в электрическую. Мусоросжигательный завод даёт ток.
Строительство ещё трёх аналогичных заводов (два в Татарстане, один в Подмосковье) законсервировал подрядчик «Ростеха» из-за высокой ключевой ставки, о чём Чемезов проинформировал Путина в июне сего года.
Почему вместо 868 объектов построен только один (да и тот, как станет понятно ниже, — с неприятной изюминкой), и будут ли расти тарифы? Об этом «Свободной Прессе» рассказал эколог, инженер-физик, член экспертных советов ОНФ, Российского экологического движения и РСПП по утилизации отходов и экономике замкнутого цикла Илья Рыбальченко.
— Хочу напомнить, что ещё несколько лет назад была введена так называемая расширенная ответственность производителя. Её законодатели ввели для того, чтобы цена утилизации товара или тары входила в стоимость. То есть, когда вы покупаете газировку, то в её стоимость уже включены расходы на утилизацию бутылки.
Задача заключалась в том, чтобы освободить людей от платы за вывоз мусора. Расходы на утилизацию депутаты в товар заложили, цены, соответственно, подросли, а вот освободить граждан от платежей за ТБО, к сожалению, забыли.
Вся наша сегодняшняя экология — это не про птички-цветочки, а про неудачное государственное управление, про полное отсутствие компетенций у чиновников.
Теперь вторая часть проблемы. У тех, кто вывозит мусор, нет никакой экономической заманухи. Чтобы понять бездарность наших управленцев, вам достаточно представить себе типовой мусорный контейнер во дворе. Представите себе, что из него убрали весь пластик: поддоны из-под курятины, бутылки, пакеты и так далее. Сколько останется в контейнере на ваш взгляд?
«СП»: Думаю, что четверть.
— Абсолютно правильно. Пластик — это ценнейшее сырьё. В Подмосковье переработчики пластика ждут его, как манну, а пока работают на пределе банкротства. А в Нижегородской области последний переработчик пластика обанкротился.
Все переработчики пластика готовы платить по 20 рублей за 1 кг такого вторичного сырья.
Теперь: у тех, кто вывозит этот пластик с помоек, есть два варианта. Продать его переработчику по 20 рублей за 1 кг, или заплатить на полигоне те же 20 рублей за кг, чтобы его туда сбросить.
Вопрос: наши управленцы по какому пути идут?
«СП»: Предполагаю, что — не заработать, а заплатить.
— Точно! Мусор — это ценнейшее сырье для самой различной промышленности, но чиновники предпочитают загрязнять им окружающую среду.
Далее. У нас в годину тяжелых испытаний хорошо проявляют себя ребята, которые изобретают всё то, что летает на СВО. И они же попутно изобрели так называемую «Пушку Фролова». И она собрана в центре Москвы. Это — метод, который позволяет любой мусор (не только пластик) без трубы (связи с атмосферой) и без золы, без сортировки преобразовывать сразу в товар, который можно продавать: в синтез-газ и стройматериал.
Она работает уже третий год. Как вы думаете, за это время хоть кто-нибудь захотел у себя поставить эту «Пушку» на краю полигона? Такая установка за полгода «съест» любой полигон и озолотит за счёт продажи полученного продукта.
Никто не заинтересовался. Поэтому я и повторяю, что история про экологию — это история про управление.
«СП»: Возможно, в новую технологию инвесторы пока ещё не поверили. Илья Владимирович, а что с мусоросжигательными заводами — технологией стародавней?
— То, что их не строят — скорее хорошо, чем плохо.
Представьте себе пластик — длинная молекула. Когда мы её начинаем жечь — она распадается на такие же длинные куски, которые летят в трубу, и там всё нормально. Газоанализаторы на выходе показывают, что ничего вредного.
Но после того, как свободные радикалы вылетают в трубу (на этой фразе журналисты обычно хихикают) — то там они соединяются с кислородом, и мы получаем диоксины. Это — сверхтоксикант, страшнейший канцероген. И все вокруг этой трубы начинают заболевать онкологией.
Диоксины вредны, начиная от одной миллиардной части в воздухе. Люди и животные теряют способность размножаться.
Именно поэтому все наши ученые сейчас говорят: никаких мусоросжигательных заводов. Построили один — и хорошо, что только один. Академики РАН дают заключение: не смейте строить мусоросжигательные заводы, вы убиваете своё собственное население.
«СП»: Но в Европе они работают…
— В Вене стоит мусоросжигательный завод. Там цена очистки газов в семь раз превышает стоимость самого завода. Даже генеральный конструктор живёт на этом заводе, чтобы демонстрировать: это безвредно.
Там семь фильтров ступенчатой очистки, а в наших проектах один примитивный фильтр. Я видел вариант, где два фильтра, но он не реализован. Видимо, конструкторы наших мусоросжигательных заводов тоже планируют жить в Вене.
Наша Академия наук дала официальное заключение, что мусоросжигание в России неприемлемо. Ну кто ещё больший авторитет?
«СП»: Про тех, кто против таких заводов, как раз и говорят, что они — за полигоны, они — и есть та самая «мусорная мафия».
— Есть другие технологии. Например, Печи Ванюкова, например, современный пиролиз или детонационная парогенерация — продут нашей оборонки, или плазменное уничтожение. При плазменном методе нет огня, нет химической реакции. Там длинная молекула пластика разлетается на атомы, из которых можно собирать простые и полезные вещи. Например, водород и хлор, соляную кислоту — очень нужное и хорошо продаваемое вещество.
То есть, чтобы вы поняли: возможно использовать всё, кроме пламенного сжигания. Заводы по утилизации нужны, как воздух, но — не мусоросжигательные.
«СП»: К инвестициям в новые технологии у нас относятся, как к венчурным, и связываться с ними никто не хочет. Может быть, всё же старая технология сжигания возможна при качественной сортировке мусора и семи фильтрах вместо одного?
— Да у нас мусор не такой, как в Европе, где это сжигание возможно. Они там сортируют не только пластик и металл. Они отделяют сухой мусор от сырого, и последний сначала сушат. А у нас весь мусор сырой. Ну, климат у нас такой.
Вы когда-нибудь разводили в лесу костер сырыми дровами?
«СП»: Очень много дыма.
— Вот именно, такое дикое количество дыма от мокрого мусора вы никогда не отфильтруете, только фильтры будете убивать. Наши мусоросжигательные заводы (их еще называют колосниковыми, от колосниковой решетки) неприменимы для наших условий. Не подходит нам именно колосниковое сжигание. Потому что в наших условиях — это заводы-убийцы, это как химическое оружие.
«СП» А нормальные заводы у нас существуют?
— Очень мало, но есть хорошие пиролизные заводы. Они — небольшие по производительности, их около десятка. И одна Пушка Фролова (она же — детонационный парогенератор).
«СП»: Вернёмся к заводам по переработке пластика, которые задыхаются без мусорного сырья. Что мешает их загрузить (не считая некомпетентности чиновников, о которой уже было сказано)?
— В Германии и германоговорящих странах, где вторсырьё перерабатывают, живут очень аккуратные люди. Если представить среднюю германскую квартиру, то там под мойкой три разных ведра, а на балконе — биг-бэги. В один складывается пластик, в другой картон и бумага, в третий металлы, отдельно стекло… Они моют железные консервные банки перед тем, как их сдать. Как вы думаете, в России это приживется?
«СП»: Если будут доплачивать — почему бы нет…
— Кто и как у нас будет доплачивать — рассказываю. Неделю назад сижу на совещании в министерстве. Выступает женщина, которая отвечает за пилотные проекты по раздельному сбору мусора. И говорит: нам за их мусором вместо одного грузовика нужно присылать ещё два. Поэтому таким домохозяйствам нужно сделать платёж за вывоз мусора в три раза больше.
«СП»: Нормальная государственная логика…
— Я ей отвечаю: у нас есть поручение президента снижать плату для тех, кто сортирует мусор, вплоть до освобождения от платежей.
И знаете, что она ответила? Вы, говорит, оторваны от реальности и ничего не понимаете в вопросах мусорной реформы.
