Встреча американской и российской делегаций на территории королевства саудитов оставила больше вопросов, чем дала ответов на них. Обе стороны после встречи высоко и однообразно оценили её итоги.
Такое впечатление, что из четырёх часов переговоров как минимум половину времени они договаривались, что надо знать (а главное, что не надо знать!) журналистам. Люди странной профессии – политологи уже всё обсудили, истолковали и рассказали. А мы поговорим об экономике после встречи в Эр-Рияде.
Доллар на верёвочке ЦБ
Не понимаю, что ожидали от первых переговоров на Московской бирже, – наверное, объявления о немедленном перемирии, но когда такового не случилось, акции российских «голубых фишек» посыпались. Переговоры закончились около 15 часов по московскому времени, а в 15:29 в составе индекса Мосбиржи просели акции ПИКа (-4, 7%), ВТБ (-4, 48%), привилегированные акции «Мечела» (-4, 23%), акции «Россетей» (-3, 57%) и АФК «Система» (-3, 55%).
При этом, как отмечало РБК, накануне российский рынок акций только рос на ожиданиях снижения геополитической напряжённости: индекс Мосбиржи (IMOEX) на 3, 9% – на уровне 3308, 41 пункта. Индекс РТС поднялся на 2, 6% – до 1139, 85 пункта. С начала года индекс Мосбиржи прибавил уже почти 15%, а индекс РТС – более 27%.
Простому обывателю эти цифры ничего не скажут. Но в построенной перевёрнутой экономической пирамиде, когда деньги буквально делают из воздуха, покупая и продавая акции, эти проценты для кого-то золотое дно. Ну вот скажите, пожалуйста, какое отношение «Россети» имеют к переговорам в Саудовской Аравии? Правильно – никакого. Но их «рыночная стоимость» упала, а затем поднялась, и кто-то на этом неплохо заработал. А потом ЦБ удивляется: откуда в экономике столько денег?!
Но вот то, что касается практически каждого жителя страны, а именно – курс доллара к рублю (при 70–80%-ной зависимости от импорта!) повёл себя ещё страннее. Ещё в начале февраля, когда в воздухе только запахло разрядкой международной напряжённости, за доллар ЦБ давал 98–99 рублей. В преддверии встречи курс стал улучшаться, точнее, укрепляться и в День защитника Отечества составил «всего-то» 88 рублей с копейками.
Тут надо заметить, что курс рубля после введения санкций 13 июня прошлого года против Мосбиржи и запрета США торговать на ней валютой стал определяться Центробанком РФ по абсолютно непрозрачной схеме. И носит скорее политический, чем экономический характер. Но при таком засилье импорта (особенно в сфере товаров народного потребления) наносит ущерб кошельку практически любого гражданина страны.
А судьи кто?
В чём Россия стала безусловным мировым лидером, так это в числе санкций, рестрикций или ограничений (называйте как угодно), которые были введены против неё. При этом разделить их строго на европейские или американские – дело чрезвычайно затруднительное. Они пересекаются, дублируются, дополняют друг друга.
Но есть упрямые люди, которые тщательно подсчитали, что с 2014 года коллективный Запад ввёл в отношении России 24 311 ограничений, что в 4, 5 раза больше, чем в отношении Ирана, в 8, 5 раз больше, чем в отношении Сирии, и в 11 раз больше, чем в отношении КНДР. В том числе с момента начала специальной военной операции России на Украине и по состоянию на середину января этого года число санкций против России достигло 21 692. Треть из них были введены США – 6433 ограничения. Это почти в три раза больше, чем количество санкций, введённых Европейским союзом (2234).
Санкции, как считают в Вашингтоне и Брюсселе, играют «важную роль» в принуждении нашей страны к миру. Но на условиях дикого Запада. Поэтому даже призрачная надежда на то, что сэр Трамп хотя бы часть их отменит, остаётся только надеждой. Наоборот, Штаты фактически открыто признались, что собираются шантажировать нас санкционным режимом. Так, министр финансов США Скотт Бессент заявил, что Вашингтон готов как смягчить, так и ужесточить санкции в отношении России в зависимости от хода переговоров. «Думаю, это хорошее описание», – ответил Бессент в интервью агентству Bloomberg, отвечая на вопрос о том, рассматривают ли США возможность смягчить или ужесточить санкции в отношении России в зависимости от хода переговоров.
При этом говорить, что они не оказывают экономического воздействия, глупо, как и преувеличивать их значение. Институт народнохозяйственного прогнозирования (ИНП) РАН опубликовал результаты опроса 150 предприятий электроэнергетики, чёрной и цветной металлургии, химии, машиностроения, а также лёгкой, пищевой, лесной, деревообрабатывающей, целлюлозной промышленности, фармацевтики, полиграфии и парфюмерии в 43 регионах страны, где располагаются предприятия-респонденты. Удельный вес предприятий, считающих себя пострадавшими от санкций, к концу 2024 года вырос до 69, 3%, а доля предприятий, не затронутых санкциями, уменьшилась до 23, 3%. При этом половина респондентов в конце 2024 года расценивали последствия санкций как однозначно отрицательные.
«Пусть они (санкции. – Прим. ред.) и не влияют на политический курс, но всё же заставляют платить за него более высокую цену, поскольку многие товары и технологии стали для России дороже, а то и вовсе недоступны. Тесная интеграция России в глобальные цепочки поставок до начала СВО, зависимость от западной электроники или отдельных западных компонентов в товарах из третьих стран создавали предпосылки для усиления ущерба. Отрицать, что целому ряду промышленных отраслей ограничения действительно нанесли урон, невозможно. Более того, сложность замены некоторых высокотехнологичных товаров, зависимость их производителей даже из дружественных стран от западных поставщиков обеспечивают долгосрочность негативного влияния санкций.
В отдельную категорию можно вынести проблемы, связанные с усложнением проведения финансовых транзакций, возникшие из-за санкций против российских банков. Транзакции стали менее удобными и более затратными, порождая фрагментированный платёжный баланс из множества валют. Россия смогла переориентировать основные статьи сырьевого экспорта на Китай, Индию и другие дружественные страны. Но и здесь есть ущерб, поскольку этим странам предоставляются серьёзные скидки, а логистика стала сложнее», – пишет вполне лояльный политолог генеральный директор Российского совета по международным делам Иван Тимофеев.
Нет худа без добра
В прошлом году политике импортозамещения исполнилось аж 10 лет. Этот срок можно разделить на два этапа: с 2014 по 2022 год. И, соответственно, с 2022-го по нынешние даты. Эксперты Лаборатории исследований проблем устойчивого развития Института прикладных экономических исследований (ИПЭИ) РАНХиГС провели анализ имеющихся статистических данных за 2015–2021 годы.
«За исключением фармацевтической, автомобильной, судостроительной и химической отраслей уровень зависимости от импорта из недружественных стран снизился по сравнению с 2015 годом», – отмечает в интервью ТАСС эксперт ИПЭИ Микаил Кодзоев. А по некоторым отраслям (например, микроэлектроника) импорт был переориентирован на государства, не поддержавшие санкции против России, – в первую очередь на Китай. Возросла доля китайских поставок в железнодорожном и сельскохозяйственном машиностроении, энергетике, авиации, медицинском оборудовании, автомобиле- и судостроении, станкостроении.
В авиастроении доля импортных элементов снизилась с 55 до 53%, в энергетике – с 51 до 50%, в железнодорожном машиностроении – с 73 до 70%, а в микроэлектронике – с 96 до 92%. Негусто, прямо скажем. Более того, в некоторых ключевых отраслях зависимость от иностранных товаров, услуг и технологий даже выросла. Так, в сельскохозяйственном машиностроении – с 45 до 47%, в специализированном машиностроении – с 65 до 67%, в медицинской отрасли – с 54 до 60%, в химической – с 45 до 53%, а в судостроении – с 55 до 64%. Но самыми зависимыми оказались автопром – с 51% в 2015-м до 67% в 2021-м, фармацевтика (отдельно от медицинской промышленности) – с 76 до 88% и станкостроение – с 83 до 95%.
Однако после 2022 года процесс вынуждено пошёл веселее. И по данным, которые приводит Центр конъюнктурных исследований (ЦКИ) Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ, уже к концу первого полугодия 2023 года 65% производственных компаний располагали потенциалом для выпуска импортозамещающей продукции. Абсолютными лидерами в этом вопросе стали производители лекарств и фармацевтических материалов.
50% опрошенных предприятий определяли свои «импортозаменительские» способности как высокие, а ещё 33% – как средние. Также в топе рейтинга находились производители машин (не автомобилей) и другого оборудования (40%), электрического оборудования (35%), резиновых и пластмассовых изделий (34%), автотранспортных средств (33%) и текстиля (32%).
На текущий год запланирован процесс «глубокой локализации» электронных автокомпонентов: печатных плат, навигационных модулей, резисторов, конденсаторов и т.д. По официальной информации, уже налажено производство отечественных систем ABS, в скором времени начнётся выпуск систем ESP.
Конечно, пока до полной победы технологического суверенитета ещё далеко, но процесс, скорее всего, стал необратимым. И это не может не радовать.
Источник: argumenti.ru
