Сюжет Герои СВО
Фронтовые встречи для военкора суть работы и кладезь информации. Бойцы не только расскажут о делах на «передке», но, если повезет, то познакомят с такими парнями, каких на гражданке даже захочешь — не встретишь.
«Немцев» под расстрел
Мне, можно сказать, повезло. Заехав к добровольцам из БАРС-24, я не только нашел там старого знакомого, ещё по командировкам в Запорожье, бойца с позывным «Байнит», но и попал на блиндажное чаепитие по поводу возвращение группы «рэбовцев» (РЭБ — аппаратура борьбы с беспилотниками — прим.) и парней из группы огневого прикрытия.
Сидели мы в блиндаже на «нуле». По военным меркам это вроде и не тыл, но уже и не передовая. Хотя сейчас не разберешь, где одно, а где другое. Иной раз и в тылу можно попасть под такую раздачу, что мама не горюй. Но это всё лирика. Главное, что «Байнит» познакомил меня с таким бойцом, что закачаешься.
«А это наш судья. „Немцы“ на передке его боятся, как огня. Выписывает их „птицам“ расстрельные приговоры пачками», — протягивая кружку с чаем бородатому мужчине с суровым взглядом, представил его «Байнит».
По началу я понял, что «Судья», это позывной и по ходу разговора даже несколько раз обратился так к нему. На фронте иной раз такие позывные выбирают, что удивляешься оригинальности бойцов.
«Ты уж тогда называй меня «ваша честь», — с улыбкой ответил бородач, когда я в очередной раз назвал его «Судьей». Я ничего не понял, но весь блиндаж покатился со смеха. Оказалось, что позывной у бородача «Городец», так сказать, по месту рождения, а судья, это профессия на гражданке. Павел Тимошин — федеральный судья в Нижегородской области.
Воевать по чесноку
Чиновником на СВО на четвертый год войны уже никого не удивить. Уровень в гражданской иерархии у этих бойцов разный: от низов до весьма солидных кабинетов. Думаю, если собрать всех в одну кучу, то на батальон, а то и полк наскрести можно.
Всем известно, что кто-то «из бывших» идет за «ленточку» смыть позор «кровью». Есть те, кто через войну пытается строит карьеру, рассчитывая, что статус участника СВО позволит забраться в социальном лифте на властные этажи повыше. Впрочем, и те, и другие «воины» бегут от передовой, как черт от ладана, выискивая места побезопаснее. По счастью, эта категория не столь многочисленна, но, к сожалению, имеет место быть.
Большая же часть чиновников-добровольцев идет на войну, как говорится, «по чесноку». Они за спинами товарищей не прячутся и по тылам не харчуются, делая «боевые» селфи. Обычно эти парни должностями на гражданке не кичатся. Служат как все без оглядки на регалии и звании в мирной жизни. Кстати, очень часто даже рядовыми бойцами.
«Ты бы видел глаза военкома, когда я, судья, пришел в военкомат записываться добровольцем. Тогда коллеги и начальство ещё не знало, куда я собрался. А я с первых дней СВО знал, что уйду на войну. Помнишь, когда началась мобилизация и простые парни уходили по мобилизации? По-человечески, мне тогда было стыдно: я здесь, а они там, — объяснил свое решение Павел Тимошин. — У меня сыну 17 лет, как я мог ему рассказывать про патриотизм, если сам не пошел воевать. Да, у меня „бронь“, но я объяснил руководству свою позицию, они пошли навстречу и дали возможность уйти воевать».
Страха нет
«Паша спас меня от верной смерти, — сразу же начал рассказывать „Байнит“. — В тот день меня бы минимум „затрехсотило“, а то и вообще обнулили, если бы не он».
По словам бойца их группа вышли расставлять станции РЭБ, чтобы прикрыть новые позиции. Павел был в группе огневой поддержки (ГОП). Украинская «птица» появилась словно из неоткуда. Дрондетектор, заверещал об опасности, когда дрон уже ложился на боевой курс. «Байнит» со всех ног побежал в сторону бойцов ГОП. По дрону били сразу с нескольких стволов, но в какой-то момент у всех, кроме Павла, закончились патроны, а дрон продолжал атаку.
«Страха не было. Я делал то, что должен был делать, как боец группы прикрытия — стрелять и сбивать „птиц“. Это уже после боя мне объяснили, что если бы я не завалил тот дрон, то „Байнит“ мог погибнуть», — спокойно пояснил Павел.
500 осколков в грудь
О ситуации, в которой он сам реально мог погибнуть во время атаки беспилотника, Павел рассказывал так спокойно, словно речь шла об охоте на куропаток, а не настоящей корриде со смертью. В тот день позиции РЭБ атаковали дроны ВСУ, с подвешенными к ним осколочными противопехотными минами МОН. Это адская штуковина создает при взрыве направленную конусообразную струю в пол тысячи поражающих элементов.
«Мне после боя парни объяснили, что я мог влегкую погибнуть, и броник бы не помог. В выражениях тоже не стеснялись, — рассказывает „Городец“. — Но, если бы я не сбил ту „птицу“, наши станции РЭБ разнесли бы вдребезги и без прикрытия остались позиции и люди».
Павел тогда сбил дрон на расстоянии 20-30 метров. Все уже присели за укрытием из бумажных роликов для полиграфии, а он стоял во весь рост и стрелял, стрелял, стрелял. Когда «птица» взорвалась, Павел даже голову не пригнул. Огромные бобины с бумагой посекло осколками, а его, как оказалось позже, только легко контузило.
«На моем счету три дрона сбитых лично», — объяснил Павел.
По словам Тимошина, командование батальона знало, что к ним зашел на контракт федеральный судья РФ, и какое-то время держали его подальше от передовой. Но Павел, мягко говоря, убедил комбата отправить его на позиции. Обещал, что на рожон лезть не будет.
«А я-то и в самом деле никуда не лез. Это дроны ВСУ к нам сами летели», — пошутил Павле.
Судья особого назначения
Я, честно сказать, на протяжении всего разговора не мог понять, откуда у судьи, тем более федерального, достигшего, так сказать, вершины карьерной лестницы, такая безбашенная смелость. Казалось бы, сиди в черной мантии и верши закон. В зале суда точно пули не летают, а он взял, да и полез в самое пекло.
Оказалось, что Павел боевое крещение получил ещё в начале нулевых в Чечне. Служил в частях особого назначения внутренних войск и в качестве механика-водителя БТР водил колонны с грузами по горным серпантинам. Его машина всегда шла первой. Соответственно, первой получала порцию свинца из ваххабитских пулеметов или гранату по броне.
Охотник на «ждунов». Он спасал детей в Беслане, теперь работает в Донбассе
«Тогда я был пацан. Служил по призыву, Родина приказала — пошел воевать. А сейчас решил проверить себя как мужчина, как патриот, как русский человек, — объяснял мне Павел, постукивая пальцами по лежащему на коленях автомату. — Понимаю, что многие покрутят пальцем у виска, дескать куда от такой судейской синекуры бежать: сиди, суди, выноси приговоры. Но приговор, это не только буква закона. Здесь многое зависит от решения судьи. Поверь, война, как ничто другое, учит понимать кто чего стоит и делать правильный, бывает, что очень тяжелый выбор, но именно тот, за которой никогда не будет стыдно».
На днях я вновь встретился с Павлом Тимошиным, но уже в Нижнем Новгороде. Павел рассказал, что его контракт закончился, а сам он представлен командованием к награде. На мой вопрос, что будет делать, ответил, что подлечится после контузии и вернется на работу в суд, а там видно будет.
«Война, сам понимаешь, ещё не закончилась», — сказал он прощаясь.
